Бисмарк о России

Весь день провел в архивах, нашел неизвестное высказывание Бисмарка

Очень страшная фотография

Это не заседание кургиняновской Сути времени или дугинского Международного евразийского движения. Это даже не съезд ЛДПР. Это фотография с сегодняшнего круглого стола об угрозах и вызовах России в рамках Международного военно-технического форума Армия-2016, организованного Министерством обороны РФ.
На ней - слайд, сопровождавший выступление свеженазначенного начальника Высшей академии Генштаба РФ, руководителя военной операции России в Сирии Кураленко Сергея Васильевича.
Поскольку фото маленькое, воспроизвожу текст:
Ещё в 2012 году кандидат в президенты США Митт Ромни заявил:
«Наша цель – Россия. Эта дикая страна … представляет угрозу не только Соединенным Штатам. Россия представляет собой угрозу всему человечеству.
… Наша задача заставить Россию пожирать себя изнутри, внося смуту и раздор в общество этой страны. … Мы заставим русских взяться за оружие. Мы настроим чеченцев, татар, башкиров, дагестанцев против русских. Мы обязаны заставить их драться друг с другом. Мы обязаны умножить действия, направленные на дискредитацию Православной церкви в России.
И, если ничего из вышеперечисленного не сработает, нам не останется иного, кроме как объявить быструю и победоносную войну этой стране.
Мы разрушили СССР, мы разрушим и Россию»

Ещё раз - этот говорит не Жириновский, не Кургинян и не Дугин на очередной пятиминутке ненависти. Это выступление главы Академии Генштаба на официальном мероприятии Министерства обороны.
Меркель была права, когда говорила, что Путин живет в своем собственном мире. И не только Путин. Не зря немецкое правительство 21 августа приняло первую со времен Холодной войны концепцию гражданской обороны и советует гражданам хранить дома десятидневные запасы воды и еды. Люди, которые руководят российской армией, люди, в распоряжении которых громадный ядерный арсенал, тоже живут в собственном безумном мире, где официальный кандидат от республиканцев объявляет о намерении объявить России войну. Это реально страшно. Люди, которым мерещится, что они загнанные в угол крысы, в состоянии паники способны на самые идиотские поступки.

ДРУЖИТЬ ПО-РУССКИ

В начале месяца в сети снова всплыла история про Фонса Тромпенаарса и его сравнение культур. Для тех, кто вдруг пропустил — напомню: голландский исследователь Тромпенаарс делит культуры на несколько категорий. В том числе на культуры универсалистские (в которые действуют единые для всех правила) и партикуляристские (в которых правила меняются в зависимости от ситуации). Одной из иллюстраций такого различия стал следующий опрос:

Вы стали свидетелем того, как ваш друг на машине превысил скорость и сбил человека. Других свидетелей кроме вас нет. Соврете ли вы под присягой, чтоб спасти друга от тюрьмы?

Тромпенаарс проводил такой опрос в разных странах и везде люди отвечали по-разному. На одном, универсалистском, конце спектра оказались США, Англия и Швейцария. В этих странах больше 90% опрошенных не стали бы врать ради друга преступника. С противоположной, партикуляристской, стороны разместились Россия, Китай и Венесуэла. Для большинства в этих странах дружба оказалась важнее закона.

 
























Такой партикуляризм я каждый день наблюдаю в фейсбучной ленте.

Вот например:

После теракта в Мюнхене кремлевский политолог Сергей Марков написал, что в терроре виноваты правительства Германии и Франции. Почему? Да потому, что они ведут гибридную войну против России и поддерживают неонацистов в Киеве. Он написал об этом аж три поста. Сочувствие Марков выразил лишь в одном, и то мимоходом, да к тому же не жертвам, а «европейским друзьям». Я не знаю, хотя и догадываюсь, кто является европейскими друзьями Маркова. Но у меня с ним три общих друга в Фейсбуке.

Другой кремлевский политолог, Вячеслав Никонов, тоже решил, что теракты в Европе связаны с тем, что Запад обращает мало внимания на преступления украинской хунты. С Никоновым у меня 5 общих друзей в ФБ.

Еще один кремлевский политолог, Сергей Караганов, на днях в интервью немецкому журналу Шпигель заявил о готовности России нанести превентивный удар по Польше и Прибалтике. «Россия больше никогда не будет воевать на своей собственной территории». С этим у меня 9 общих друзей.

Поэт Игорь Караулов давно был поклонником Путина, но Крымнаш окончательно снес ему крышу, и в последнее время Караулов стал известен не столько стихами, сколько людоедскими заявлениями. Он, например, выражал надежду, что Макаревича и других либералов неправильной национальности прогонят по Москве под конвоем. С Карауловым у меня 13 общих друзей.

5 общих друзей с Марией Захаровой, 5 общих друзей с Арамом Габреляновым, 3 общих друга с Маргаритой Симоньян. Возьмите наугад любого российского упыря, и, если он есть в Фейсбуке, у меня с ним найдутся общие друзья.

Кто там самый одиозный? Конечно Яровая. Посмотрим. Увы, в Фейсбуке её нет. Кто ещё? Депутат Виталий Милонов. Точно, есть один общий друг. Найдется всё! Если бы в Фейсбуке был Путин, у меня и с ним бы были общие друзья, я в этом совершенно уверен.

При этом я сам очень тщательно выбираю друзей — и в Фейсбуке и в жизни. Ни один из них не является ни агрессивным запутинцем, ни крымнашем. Я вполне уверен, что всем моим друзьям в ФБ заявления Маркова и Караганова так же отвратительны как и мне. Но они их терпят, месяц за месяцем и из года в год. Почему?

Пару раз я задавал им этот вопрос.

Иногда мои друзья отвечают, что наблюдают за этими персонажами в научных целях. Хорошо, но для этого ведь не обязательно добавлять их в друзья. У каждого из вышеперечисленных на странице есть кнопка Follow — нажимаешь и читаешь их в своей ленте. Так что научный интерес — не объяснение. Если у вас дома завелись тараканы, это ещё не делает вас энтомологом.

Журналисты (их среди моих друзей много) иногда отвечают, что держать известных людей в друзьях им нужно для удобства. Например, можно быстро связаться через мессенджер. Этот ответ меня тоже не устраивает. Возможно, это чуть-чуть облегчает жизнь, но я и сам журналист, и я прекрасно знаю, что комментарий легко можно взять по телефону, Скайпу или Телеграму, без того, чтобы добавлять мерзавцев в друзья.

Наконец, некоторые друзья говорят, что держат в друзьях подобных персонажей потому что с незапамятных пор знают их лично, и они не всегда были такими. И пусть эти друзья уже много лет как испортились, не рвать же из-за этого отношения.

Вот этому объяснению я верю.

Ну и что такого? - спросят многие, - это же просто Фейсбук.

Но это не просто Фейсбук. В реальной жизни происходит то же самое. Помните Венедиктова, делающего селфи с Леонтьевым и Макаревича, мило беседующего с Песковым? Впрочем, это было два года назад. Есть куда более близкий пример.

8 июля 2016 «Медуза» опубликовала (https://meduza.io/feature/2016/07/08/esli-kto-to-schitaet-chto-mozhno-pryamo-voobsche-vse-eto-ne-tak) расшифровку беседы в редакции РБК, где новое начальство объясняло журналистам еще вчера независимого издания, что правила поменялись и есть черта, которую им лучше не переходить. Большинство либеральной публики взорвалась возмущением, но у новых начальников, Тросникова (бывший глава службы новостей ИТАР-ТАСС) и Голиковой (бывшая главред сайта ИТАР-ТАСС), нашлось на удивление много защитников — все в том же либеральном лагере. Куча людей со вполне антипутинскими взглядами выражала им поддержку и возмущалась их шельмованием.

Подобную беседу в редакции мы уже видели. 12 марта 2014 подобным же образом сменилось руководство у Lenta.Ru. На следуюший день Slon.Ru опубликовал (https://slon.ru/russia/novyy_glavnyy_redaktor_lenty_ru_ya_nichego_ne_znayu-1069956.xhtml) расшифровку разговора нового главреда Алексея Гореславского с редакцией. Гореславский в 2014 вел себя куда более прилично, чем Тросников и Голикова в 2016. Но, в отличие от последних двух, у него не нашлось либеральных защитников. Мало того, многие из тех, кто в 2014 яростно ругал Гореславского, в так же яростно 2016 защищали Тросникова и Голикову.

Почему?

Да потому что у Гореславского было другое прошлое. До того, как в 2013 пойти на работу в ТАСС (отличное, кстати, они выбрали для этого время — только что принят Антимагнитский закон, Болотное дело в самом разгаре, Pussy Riot сидят свою «двушечку»), Тросников и Голикова довольно долго проработали на высоких позициях в «Коммерсанте». Голиков же ни в каких либеральных изданиях не работал, зато был главредом одиозного прокремлевского «Взгляда»

В отличие от нового начальника «Ленты», новые начальники РБК многие годы провели в либеральной тусовке. Для оппозиции они были и остаются своими — друзьями, коллегами, собутыльниками. Своих в России защищают всегда, чтобы они ни делали. Потому что в России, как в любой стране третьего мира, нет ничего важнее, чем личные связи.

Если говорить экономическим языком, то любое общество существует для того, чтобы снизить стоимости транзакций. Если говорить человеческим — чтобы упростить жизнь своим членам. Общество упрощает людям жизнь множеством способов, но все их можно условно разбить на три категории — наказание преступников, поддержка нуждающихся и предоставление разных услуг.

Общества в свою очередь тоже бывают трех видов.

Первое — открытое демократическое общество с развитыми формальными и неформальными общественными институтами. Правила в таком обществе прописаны явно, в виде законов, и одинаковы для всех. Такое общество защищает даже чужаков. Примеры общества первого типа — США, Британия, Германия, Нидерланды и большинство других западных стран.

Второе — традиционное закрытое общество, где каждый должен знать своё место. У такого общества нет писанного кодекса правил, но эти правила, тем не менее, существуют и все их знают. Чужаков такое общество не признает.

Общество второго типа — любое племя или клан. Когда-то все общества были такими, сейчас их гораздо меньше. Но общества второго типа сегодня можно найти не только в Сомали или в джунглях Амазонки, они есть фактически в каждой стране. Это криминальные сообщества. Они оказывают своим членам услуги — достать сигареты или наркотики, передать на волю «маляву» или дать позвонить по мобильному. У них есть свои неписанные законы, нарушителей которых жестоко наказывают. У них даже есть своя система соц.помощи - «общак».

Наконец, есть третий тип общества, в котором старые клановые связи и правила уже разрушены совсем или остались лишь среди маргинальных групп, но новые, западные, общественные институты — суды, полиция, социальная помощь - так и не смогли укорениться. Они вроде бы формально существуют, но на самом деле это лишь фасад, декорация, соломенный самолет. Россия — общество как раз такого типа. И знаменитая русская дружба — тесная, горячая, безусловная, совсем не такая, как прохладная и отстраненная дружба на Западе — обязана своим существованием полному развалу других общественных институтов, формальных и неформальных.

Слова “обращайтесь в суд” превратились в России в насмешку, полиция ведет себя как оккупационные войска, здравоохранение убивает, образование насаждает мракобесие. Нет, кажется, ни одного государственного института, от которого обычный человек может получить адекватную помощь. Негосударственные институты — в первую очередь благотворительные фонды и объединения добровольцев — пытаются как-то заполнить эту пустоту, но во-первых их очень мало для такой огромной страны, а во-вторых, государство панически боится любой неформальной активности и изо всех сил ставит фондам и добровольцам палки в колеса, навязывая им идиотские правила работы, перекрывая им финансирование, а иногда и просто их закрывая.

В этих условиях остается лишь два общественных института, к которым люди могут обратиться за помощью: коррупция и связи.

То, что на Западе происходит обычным, нормальным способом: через суд, полицию, школу, больницу, агентство занятости — в России делается через заднюю дверь - с помощью друзей, коллег, однокашников. Через знакомых пристраивают детей в хорошую школу. Через знакомых находят хорошего врача. Через знакомых ищут работу. Через знакомых — у кого они есть — добиваются открытия судебных дел и отбиваются от наездов налоговой и СК. Даже взятки давать лучше по рекомендации, иначе есть риск сесть в тюрьму или нарваться на то, что деньги возьмут, а дело не сделают.

Короче говоря, знакомства — главный неформальный институт, без которого жизнь в России превращается в ад.

Несомненно, и на Западе связи играют важную роль, особенно в политике и в бизнесе. Но там эта роль все же вспомогательная. В России же связи — единственный общественный институт, который хоть как-то работает.

Поэтому связями никто не разбрасывается. И не только с друзьями — с нынешними и бывшими коллегами, однокашниками, знакомыми по фитнес-клубу или по рюмочной. Это действует на всех этажах общественной пирамиды, вплоть до самого верхнего. Это - одна из причин того, что воры во власти никогда не садятся надолго, уволенные за профнепригодность чиновники получают новые должности, а на раскольников из правительства (в отличие от несогласных со стороны) не заводят уголовных дел.

Так было и так будет в России. И призывать к принципиальности (http://www.inliberty.ru/blog/1759-rtfm) тут бесполезно. Друзья — это главный актив. Принципы — обуза, которую мало кто может себе позволить. Если приходится выбирать между первыми и вторыми, выбор всегда очевиден.

В Украине всё устроено чуть по-другому. В ней одновременно присутствуют все три системы. По нынешней ситуации в стране можно изучать смену общественных формаций.

До Евромайдана власть в Украине была у представителей кланово-криминальной системы. Они эффективно защищали интересы своего клана и пытались задавить чужаков. Для донецких отлично работали все социальные лифты, был даже анекдот о том, что в Донецке опасно ходить по улицам: людей хватают посреди бела дня, отвозят в Киев и назначают на высокие должности. При этом Янукович, в отличие от Путина, совершенно не стеснялся сажать в тюрьму своих бывших коллег, таких как Луценко и Тимошенко. Связи вне донецкого клана не имели для донецких значения.

Нынешняя власть ведет себя иначе. Старый клановый строй в Украине распался, но новый правовой все никак не сложится. Порошенко и его команда, по счастью, не из криминальной среды, но они — типичные граждане третьего мира, для которых самое главное - связи. Поэтому старых врагов (близкий круг Януковича) и новых (близкий круг Коломойского) — то ловят, то отпускают. Поэтому никто так и не сел за коррупцию (http://www.svoboda.org/contentinfographics/infographics/27797444.html). Поэтому все по прежнему решается через знакомства и институт «смотрящих».

Поэтому буксуют реформы. Эффективная экономика невозможна без надежного права собственности, надежного исполнения контрактов, эффективной и честной бюрократии. Всё это в свою очередь невозможно без правового государства. А правовое государство невозможно без работающих судов. Пока судьи будут отпускать преступников из прежнего правительства, помогать высокопоставленным рейдерам и восстанавливать в должности проворовавшихся чиновников, потому что они приходятся кому-то кумовьями и соседями по Конча-Заспе, никаких реформ в Украине не будет.

К счастью, в Украине есть и другие, негосударственные, общественные институты, гораздо более масштабные и эффективные, чем в России. Они созданы волонтёрами, для которых принципы пока что важнее связей.

Интересная деталь — у меня в друзьях очень много украинцев. Но у меня нет ни единого общего друга с одиозными украинскими фигурами типа, например, Анатолия Шария. Был бы Шарий россиянином, у меня бы с ним было не меньше десятка общих друзей в ФБ.

Украинскому государству активисты явно не нравятся, они мешают политикам спокойно проводить свои схемы. Но в Украине государство гораздо слабей, чем в России, а волонтеры гораздо сильнее своих российских коллег. Государство не может их задавить или взять под контроль. По крайней мере пока. Но эти две системы — партикуляристская и универсалистская, система кумовства и система права - не могут бесконечно существовать бок о бок. Обе системы очень мешают друг другу. Активисты мешают политикам восстанавливать старые коррупционные схемы. Политики мешают активистам строить новую европейскую страну. В конце концов — и довольно скоро — одна из них уничтожит другую. Либо старый политический класс так усилится, что смогут задавить волонтеров. Либо волонтеры смогут создать достаточно сильные партии, чтобы взять власть в стране в свои руки — и, что важнее всего, не переродиться в процессе в таких же «решал».

Дальше напрашивается цитата из Ли Кван Ю про «посадить трёх друзей». Но это плохая цитата. В правовом государстве президент никого не сажает. В правовом государстве такие вопросы решают суды. Политическая задача новых украинских активистов — не сажать проворовавшихся друзей, а создать судебную систему, на которую никто — включая их самих - не сможет влиять. Ну а их человеческая задача — не заметать под ковер плохие поступки своих друзей, а предостерегать друзей от этих плохих поступков. Хороший друг — не тот, кто отмажет тебя, если ты сбил пешехода. Хороший друг - тот, кто не даст тебе превышать допустимую скорость.

О смелости и трусости

 

Очень страшный этот флешмоб про «я не боюсь сказать». Есть совершенно жуткие истории. Но еще страшнее его масштаб. Похоже, что 80%-90% украинских и российских женщин подвергалось насилию, причем многие — в очень раннем возрасте. Я видел похожую статистику по Папуа — Новой Гвинее и некоторым африканским странам, и в голове не укладывается, что такое происходило и происходит во вроде бы не совсем дикой стране, где ты родился и вырос. Фактически рядом с тобой и происходило, хотя ты был ни сном ни духом. Не замечал — возможно потому, что замечать не хотел.
Многие и сейчас не хотят замечать.
Все эти мета-посты — от откровенно гнусных, про «отсосать у профессора» и «хвастаются сексом» до «рациональных» - предлагающих женщинам не ходить в темноте, не пить с незнакомцами, изучать карате, носить нож, обращаться в полицию и лучше воспитывать дочерей — проявление трусости.
В интернете открылась дыра и оттуда полезла черная хтонь. В России и в Украине вообще много хтони, там хтонью суп заправляют, но тут ее вылезло столько, сколько в последний раз вылезало, наверное, лет 60 назад, когда открылась правда про сталинские репрессии. И все эти предложения давать коленкой по яйцам и обращаться в полицию — просто жалкие попытки как-то эту хтонь рационализировать, притвориться, что это не хтонь, а что-то другое, затолкать ее обратно в дыру, из которой она все лезет и лезет. Вернуть мир в комфортное состояние, в котором с привычной проблемой можно было справиться привычными методами.
В этом примерно столько же смысла, сколько в попытках провернуть назад фарш.
Поэтому совет. Этот флешмоб будет продолжаться еще долго. Если у вас нет своих историй, считайте, что вам очень повезло и просто молчите, читайте и думайте. Потому что когда вы начинаете писать все эти «мудрые» мысли, над ними появляется невидимый тэг ‪#‎ябоюсьчитать‬. Они не боятся, а вы боитесь.
Уже совершенно очевидно, что никакими привычными, готовыми к носке способами эту проблему не решить. О том, что с ней делать, придется думать не один год. Но сначала нужно хотя бы выслушать жертв, чтобы до конца осознать масштабы происходящего. Можно, конечно, пытаться заболтать страшное, чтобы не дай Бог его не услышать, но это во-первых выглядит жалко, а во-вторых все равно бесполезно — рано или поздно услышать придется, как ни вертись.

РБК-FAQ

Краткое изложение истории, для тех, кто её пропустил.
К журналистам РБК пришли новые начальники из ТАСС, чтобы объяснить им новые правила игры, предварительно попросив, чтобы разговор "не выходил за пределы этого помещения". Но кто-то из журналистов записал разговор и передал его в Медузу (если вы еще не читали, прочтите - поразительной силы документ). Статья мгновенно разошлась по социальным сетям. Гендиректор РБК возмутился и предложил своим журналистам "катиться к хуям".


Q. Разве можно выкладывать разговор в сеть, если просили не выкладывать?

A. Можно и нужно.

Во-первых, никто не обязан подчиняться любым просьбам и требованиям. Обязательства возникают, только когда человек сам явным образом согласился исполнить просьбу. Если такого согласия нет — а в разговоре новых начальников с журналистами РБК его не было - просящий не в праве ожидать, что любая его просьба будет исполнена. Если он не получил согласия на то, что разговор останется в тайне, он может либо промолчать, либо говорить, осознавая, что его слова могут стать известны всем.

Во-вторых, существуют серьезные подозрения, что в разговоре обсуждается введение в издании цензуры. Цензура запрещена Конституцией РФ, Законом о СМИ а также статьей 144 часть 2 УК РФ «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов путем принуждения их к распространению либо к отказу от распространения информации, совершенное лицом с использованием своего служебного положения». То есть речь, возможно, идет о подготовке преступления. Если участник разговора подозревает, что с ним могут обсуждать подготовку преступления, он просто не имеет права держать такой разговор в тайне — иначе он сам станет соучастником заговора.

Q. Почему Медуза публикует имена новых начальников, но скрывает имена журналистов РБК?

A. Медуза делает это для защиты журналистов. Новым начальникам, пришедшим в РБК из ТАСС, чтобы объяснить журналистам про пределы допустимого в нынешней России, к сожалению, скорее всего ничего не будет. Максимум, что им грозит — общественное осуждение. А вот журналистов, задающих неудобные вопросы и публикующих «неправильные» материалы, в нынешней России могут ожидать любые неприятности, от запрета на профессию до избиения и, в крайних случаях, физического устранения.

Q. А что же по-вашему новые начальники должны были сказать журналистам?

А. Ничего. Если они честные люди и настоящие журналисты, они должны были отказаться от любого участия в удушении независимых СМИ.

Q. Медуза такая смелая, потому что сидит не в Москве, а в Риге. Оказались бы они сами в такой ситуации...

А. Медуза была в такой ситуации. Тогда они сидели в Москве и назывались Лента.Ру. Когда им пришли объяснять про пределы допустимого, они, чтобы иметь возможность писать то, что думают, переехали в Ригу.

 

Q. Вам легко такое говорить, а у них семья, дети...

А. За право такое говорить российские журналисты расплачиваются сломанной карьерой, низкими гонорарами, невозможностью публиковаться в большинстве российских СМИ, а многие — даже вынужденной сменой профессии. Кому в данном случае легче — тем, кто платит за возможность говорить возможностью спокойно работать по специальности, или тем, кто продает свою совесть, чтобы сыто жить и делать карьеру — решайте сами.

Как полюбить и разлюбить Путина

Фотография Mathew Pierce на Flickr

На днях я сделал интервью с бывшим главредом "Взгляда" Александром Шмелевым для Радио Свобода. О том, как Шмелев стал работать на систему и о том, как он на нее работать прекратил и сделался противником режима. Прочесть это интервью можно здесь.

Ниже - бонус, вопросы и ответы, которые не попали на сайт "Свободы", потому что интервью оказалось слишком длинным и что-то нужно было сократить. После них - одно моё небольшое соображение.


- У вас была партия Новые правые, которую вам не дали зарегистрировать. После чего вы в 2005 году баллотировались в Мосгордуму по спискам партии Александра Рявкина Свободная Россия. Эта партия с самого начала была спойлером, они увели имя у Хакамады. В избирательной кампании они в основном сосредоточились не на том, чтобы продвигать свою программу, а на том, чтобы дискредитировать «Яблоко». Вас это не смущало тогда?
 
Смущало очень сильно. Там какая была ситуация: московской политикой мы стали заниматься с 1999 года, с кампании Кириенко. Тогда мы участвовали в этой кампании, у нас был небольшой сектор, называлось Молодежная программа в рамках кампании Неофициальная Москва. Мы были все достаточно молоды, и очень нас зацепила борьба с Лужковым. В итоге кампания закончилась, а мы продолжили всем этим заниматься. В 2002 году, если мне память не изменяет, выиграли в Верховном суде дело против Лужкова о введении в Москве местного самоуправления, Верховный суд обязал Лужкова местное самоуправление в Москве ввести. В результате тогда произошло деление органов власти на управы и муниципалитеты. Он должен был ввести муниципалитеты, но при этом все равно оставил управы, в которых осталась реальная власть и так далее. Было такое достижение. Мой брат баллотировался в Мосгордуму в 2001 году по одномандатному округу, мы все вели его кампанию, без денег, без всего, набрали процента четыре, если я не путаю. Мы очень не хотели пролетать мимо выборов в Мосгордуму. Партию, соответственно, нам зарегистрировать не дали, баллотироваться мы там не могли. Тоже через разных знакомых мы выясняли, к кому можно вписаться в список, в результате нам было предложено встретиться с Рявкиным. Я сам с ним встречался. Рявкин — это такой бизнесмен от политики, человек без каких-либо взглядов и убеждений, на мой взгляд, но готовый воспринимать политическую деятельность как трамплин для своей карьеры. Мы сразу понимали, что эта партия работает с Администрацией президента. Основная цель кампании — это противодействие конкуренции со списком объединенных демократов, который тогда шел на базе «Яблока». Тогда это нас не очень смущало, потому что у нас были свои сильные претензии к «Яблоку» и СПС, особенно к СПС, с которым мы в какой-то момент сотрудничали, потом это сотрудничество прекратилось. Как нам, по крайней мере, рассказывали, партию Новые правые не зарегистрировали в первую очередь потому, что именно от СПС звонили в Министерство юстиции, настаивали на том, что этого делать не надо. Короче, у нас были некоторые свои обиды, тогда это нас не очень смущало. Хотя то, как велась кампания... Мы все время хватались за голову, у нас были свои представления о том, как ее вести, но никаких доступов к реальным рычагам в этой кампании не было.

- То есть с вашей стороны воспринималась как некоторая месть СПС?
 
Нет, не как месть. Месть — это неправильно, слишком эмоционально. Скорее мы просто не испытывали слишком сильных угрызений совести по поводу того, что нанесем им какой-то ущерб. Основная идея была в том, что мы хотели участвовать в кампании, хотели донести как-то свои мысли.

- До того, как вас пригласили во «Взгляд» главным редактором, ваша общественно-политическая карьера была не очень успешной: не получилось зарегистрировать партию, не получилось на выборах пройти по спискам Свободной России. И тут вам предлагают место главреда газеты, которая планируется как конкурент «Ведомостей» и «Коммерсанта», то есть, очевидно, очень большой, с большими влияниями финансовыми. Вероятно, хорошую зарплату, хороший статус — это повлияло на ваше решение?
 
Нет, могу смело сказать, что нет. Вы говорите про конкурента «Ведомостей» и «Коммерсанта», на самом деле это был один из моих вбросов. Конечно, никакой конкуренции «Ведомостям» и «Коммерсанту» газета не могла составить. Была задача привлечь внимание, и я заявил себя конкурентным. Я работал в пиаре в основном до этого, более того, непосредственно перед тем, как пойти во «Взгляд», у меня был достаточно интересный проект, связанный с неким человеком из Сибири, который лишился своего завода в результате рейдерского захвата и хотел вернуть его назад. Надо было устраивать большую шумную кампанию в регионе о том, что срывается программа «Доступное жилье» из-за того, что этот завод работает не так, как он мог бы работать при предыдущем хозяине. Так что в плане денег это было...

- Даже не столько в плане денег, а в плане статуса, заметности.
 
В плане публичного статуса и амбиций, наверное, это играло какую-то роль. Конечно, хотелось посветиться, не спорю.

- Еще до того, как открыто заявить о своих антипутинских взглядах, вы писали об очень грязных выборах в Москве, где вы были наблюдателем. Лужкова ведь сняли вскоре после этих выборов?
 
По-моему, в 2009 году были выборы, а осенью 2010 его сняли.

- То есть вы это восприняли это как то, что система в принципе работает?
 
Ну да, что наказали. Я тогда был лоялист. Я помню, что я писал по поводу Лужкова, я был шокирован, но в первую очередь, по-моему, писал в форуме типа обращения к Медведеву, что: Медведев, обрати внимание, Кремль, нельзя так, Лужков вас дискредитирует, уберите его. Лужков был давним моим врагом. Это было для меня еще одним аргументом, что не спеши, что все не так плохо, вот зачем нужно было отменять выборы губернаторов, чтобы была возможность убрать таких, как Лужков. Вот еще один аргумент. Но он сразу был перевешан другими аргументами.

- После того, как вы осознали свою вину в построении этой системы, у вас была идея, что надо её как-то компенсировать?
 
И да, и нет. Тут два момента. С одной стороны у меня составной частью этой вины стало желание не говорить, как надо. Если я ошибся один раз, оцениваю ситуацию, то я не имею права сейчас говорить о том, куда всем идти и что делать. Я стараюсь воздерживаться от такой риторики, просто говорю безоценочно, не пытаюсь никого ни к чему не призывать, потому что уже призывал не в ту сторону. С другой стороны, понимаю, что надо как-то исправлять. Воспринимаю свою миссию, в частности, в том, что пишу без полутонов, не буду выбирать выражений, буду называть вещи своими именами, пытаться переубеждать разных людей. Пытаюсь даже с этими ботами разговаривать. Редко это приводит к каким-то результатам, но тем не менее. Буду пытаться переубеждать, что-то такое делать.

- Где, по-вашему, была та развилка, с которой вы точно пошли по неправильному пути? Где надо было остановиться и пойти в другую сторону?
 
Я думаю, что эта реакция на нерегистрацию партии Новые правые. В первую очередь реальной развилкой был 2005 год, выборы в составе Свободной России, надо было отказываться, не надо было соглашаться на какое-то сотрудничество, на участие в подставных проектах. Не зарегистрировали и не зарегистрировали, надо было продолжать просто собираться, как круг единомышленников, что-то писать, говорить. Тогда, думаю, мы бы избежали соблазна служения злу.

 * * *

То, что рассказывает Шмелев напомнило мне роман "Благоволительницы" Джонатана Литтела. Герой романа тоже начинает идти на компромиссы с совестью ради высшей цели и заходит на этом пути очень далеко.

Лучше всего вообще не становиться на путь компромисса с совестью. Но это мало кому удается, тем более, что первые такие компромиссы и не всегда-то заметны. Второй способ - тот, о котором говорит Шмелев в основной части интервью. Провести красную черту, за которой в любом случае нужно остановиться. Черта, которую провел он сам, явно не является наилучшей: если бы, например, Путин восстановил ГУЛАГ и устроил массовые казни, красная черта в виде "Третьего срока" смотрелась бы, очень мягко говоря, глупо. Тем не менее, у неё есть одно преимущество: её пересечение достаточно легко зафиксировать, в отличие, скажем, от момента начала массовых репрессий. Поэтому всем, кто идет на небольшие, как ему в данный момент кажется, моральные компромиссы во имя высшего блага, я бы советовал провести такую четко различимую красную черту, за которой точно нужно остановиться.

Но лучше постараться совсем не начинать на этот путь.

Православный ИГИЛ

Фото "из интернета". Кто автор и кто изображен не знаю, но красиво.

Несмотря на всеобщие жалобы на засилье консумеризма, западный мир не преклоняется перед товарами. Лемовский Одиссей из Итаки ошибался, автомобиль – не святыня нашей эпохи, спалив его невозможно прославиться. Автомобили сегодня жжет кто ни попадя. Последними были французские таксисты и, хотя это попало в новости, всемирного возмущения эти (по-моему крайне возмутительные) поджоги не вызвали.

Другое дело искусство.

Искусство и история – вот настоящие святыни Запада. Перед картинами, скульптурами и старыми зданиями европейская и американская публика действительно преклоняется. Их уничтожение – всегда святотатство.

Именно поэтому ИГИЛ и уничтожает музеи. Цель – побольнее задеть неверных, вызвать в них злобу и ненависть не только к ИГИЛ а, по аналогии, ко всем мусульманам. И эта тактика отлично работает — прочитав об уничтожении древних артефактов в Мосуле нормальный европеец почувствует совершенно искреннее возмущение, даже если он впервые слышит слово «Мосул» и не имел ни малейшего представления о хранившихся там артефактах.

Зачем это нужно ИГИЛ? Для поляризации общества — и на Западе и на Востоке.

Сейчас много пишут о том, что главная цель ИГИЛ — приближение конца света. Вряд ли. Скорее, конец света — ширма, идеологическая дымка. Возможно, некоторые из лидеров и приверженцев ИГИЛ в неё действительно верят, но сути это не меняет — целью лидеров ИГИЛ, как и любой другой агрессивной группировки является установление своей власти над как можно большей территорией и как можно большим населением. Сейчас это делается под лозунгом «Последней битвы», но когда контроль будет установлен, и Исламское государство почувствует себя в относительной безопасности, найдутся тысячи причин, чтоб отложить конец света на потом. Декларируемой целью большевиков тоже было построение коммунизма и отмирание государства, но эта цель маячила где-то в далеком будущем, как морковка перед мордой у ослика, а в реальности Ленин, Сталин и компания занимались ужесточением государственной диктатуры и завоеванием отколовшихся царских провинций. То есть, укреплением и расширением собственной власти

Принцип «разделяй и властвуй» известен с древности. Уничтожение древностей (как и жестокие казни) служит ИГИЛ именно для этого. Чем больше на Западе ненавидят мусульман, чем больше НАТО бомбит базы ИГИЛ в ответ на публичные казни, неизбежно убивая во время бомбежек мирное население, тем быстрее у мирного населения сужается поле выбора. После каждой бомбежки умеренным мусульманам всё меньше хочется договариваться с христианами и атеистами. И даже тем, кому ещё хочется договариваться и жить в мире, становится всё сложнее это делать. В их умеренность уже никто не верит, любой ислам всё больше считается «религией войны» и протянутая Западу рука повисает в воздухе. Поэтому умеренные и прогрессивные мусульманские лидеры перестают восприниматься как лидеры и защитники, и симпатии мусульманской «улицы» начинают смещаться в сторону фундаменталистов. Фундаменталисты, конечно, не смогут обеспечить мусульманской улице мир, но они хотя бы смогут защитить от неверных и отомстить им за унижения.

* * *

Но вернемся в наши Палестины. Энтео, конечно, не ИГИЛ — он пока никому не отрезает головы, не контролирует никакую территорию, и сторонников у него на порядки меньше. Но он со своей гоп-компанией использует ту же тактику. Каждая разгромленная выставка, каждая безнаказанная акция вандализма приносит ему внимание прессы и, скорее всего, новых спонсоров. Зачем это нужно спонсорам? Затем же — чтобы разделять и властвовать. Чтобы отсечь прозападную оппозицию от большинства населения и заставить её ненавидеть всё православное. Что, в свою очередь, должно отрезать от оппозиции даже самых умеренных православных.

Посмотрите, какое искусство уничтожает Энтео. Он, как ИГИЛ, бьёт и ломает не любое, а именно чужое, даже чуждое, искусство. То, потеря которого болезненна для оппозиционной интеллигенции, но абсолютно безразлична для большинства. «Святотатство» - лишь предлог, под дубину могло попасть любое модернистское или пост-модернистское произведение. Сейчас возмущенные блогеры в знак протеста постят в соцсетях фотографии скульптур Сидура, тем самым играя Энтео на руку. Обыватель, посмотрев на эти фото, зевнет и скажет: «Из-за чего, собственно, шум? Вот эти ручки-ножки-огуречик по-вашему искусство? Я тоже так могу. Сколько-сколько, вы говорите, это стоит? Да вы с ума сошли!»

Главное для православных экстремистов не разбить "богохульные" фигуры, а вызвать возмущенную реакцию оппозиционеров и продемонстрировать всем, что эти оппозиционеры — полусумасшедшие истерики, делающие из мухи слона и ненавидящие всё православное.

Это не значит, что надо перестать постить Сидура и вообще сидеть тихо. Лучше от этого не станет. Но надо отдавать себе отчет в том, что инициатива в этой игре принадлежит другой стороне, а оппозиция оказалась в цуцванге, любой возможный ход лишь ухудшает её положение.

Что оппозиция может этому противопоставить? В условиях, когда государство играет на одной стороне с Энтео — немного. Возмущаясь, она только помогает Энтео, но молчать и терпеть — ещё более проигрышная стратегия. Пока оппозиция терпит, такие как Энтео будут безнаказанно искать её болевые точки и обязательно их найдут. Это, собственно, и происходит сейчас — чем дольше экстремисты не получают сдачи, тем больше они наглеют. Если радикальная группировка хочет поляризации общества, а политический истеблишмент не хочет или не может её остановить, поляризация неизбежна.

Остается действовать как курды в Ираке, то есть принять поляризацию как данность, сплотиться и приготовиться к коллективной самозащите. И постараться не ненавидеть всё православное — хотя бы потому, что рано или поздно экстремисты начнут пожирать недостаточно преданных своих, и эти свои, если их не оттолкнуть сейчас, могут стать союзниками нынешней оппозиции.

Одесса и Харьков

Предыдущий пост вызвал вопрос: почему именно Одесская область – самый проблемный регион Украины? Почему не Харьковская?

Действительно, на первый взгляд кажется, что Харьков – самый очевидный источник будущих украинских проблем: крупный центр украинской оборонной промышленности, рядом граница России, мэр Кернес был одним из лидеров сепаратистского движения, по доле пророссийски настроенного населения Харьковская область уступает только Донецкой и Луганской. Но именно это и делает Харьковскую область менее привлекательным для Путина регионом.

Да, опыт 2014 года показывает, что Россия может достаточно легко — по крайней мере легче, чем в любом другом украинском регионе - разжечь в Харьковской области народные волнения, забросить туда диверсантов, объявить очередную Народную республику, а потом и ввести регулярную армию. Только что это даст?

Особых стратегических преимуществ захват Харькова не принесёт: коридор в Крым всё равно проще пробивать через Донбасс, а наступать на Киев — через Сумскую и Черниговскую области. Военная промышленность Украины и так работает через пень-колоду, так что разграбление харьковских заводов не сильно ударит по её работоспособности. Пропагандистский выигрыш тоже небольшой — кричалку «Путин х...ло» придумали, конечно, харьковские фанаты, но никакими другими антипутинскими или проукраинскими акциями город не прославился, скорее уж наоборот — прославился избиением немногочисленных проукраинских демонстрантов во главе с поэтом Сергеем Жаданом. Святым местом или городом боевой славы Харьков для России тоже не является (хотя, если понадобится, что-нибудь наверное изобретут). Для русской культуры Харьков хоть и не самый последний, но и совсем не первый город. Важную роль он сыграл, кажется, лишь в судьбе Аверченко, Чичибабина да Лимонова. Короче говоря, возвращение Харькова в лоно «Русского мира» не вызовет и десятой доли энтузиазма от присоединения Крыма.

Для Украины потеря Харькова будет, конечно, болезненной. Но далеко не смертельной. Экономически Харьковская область — один из самых неблагополучных регионов страны, здесь, например, самые большие долги по зарплате и самый глубокий спад в промышленности и торговле после Донбасса. Несмотря на то, что Харьков — второй по величине город Украины, символическое его значение для украинцев меньше, чем, скажем у Львова и Запорожья. Уровень поддержки украинской власти здесь тоже всегда был одним из самых низких в стране. Поэтому если Путину удастся оторвать его от Украины, это не станет тяжелым ударом по национальной гордости. Многие, подозреваю, даже в тайне обрадуются, что Кернес и компания больше не их проблема.

В общем, выигрыш России от появления ХНР будет небольшим. Зато потери — огромными. Санкции, скорее всего, усилятся. SWIFT, скорее всего, отключат. Америка, скорее всего, начнёт поставлять в Украину оружие. Ну и России абсолютно точно придётся содержать ещё один разрушенный войной и разграбленный бандитами регион и беспокоиться о том, чтобы накопившееся в нём оружие не хлынуло через границу в обратном направлении.

С Одессой всё обстоит по-другому.

С потерей Одесской области Украина потеряет сразу три главных порта: Одесский, Ильичевский и Южный, и базу своих ВМФ. Портов, способных принимать суда с большим водоизмещением, в Украине вообще не останется. Это значит, что Украина потеряет огромную долю своего торгового оборота. В военном смысле всё тоже не лучше. Опасность Крыму будет угрожать уже не с одной, а сразу с двух сторон. Будет разблокировано Приднестровье. Между российскими войсками и Правобережной Украиной уже не будет Днепра, который в противном случае пришлось бы форсировать.

Но главное, возможно, даже не это, а символическое значение города. Одесса в России считается не менее русской, чем Крым. Её принадлежность Украине вызывает у большинства россиян недоумение. Город связан с судьбой многих классиков русской литературы, от Пушкина до Жванецкого, одесский юмор — важная часть русского фольклора... Да в общем, чего я тут рассказываю, вы и сами всё понимаете. В 19 веке Одесса была третьим крупнейшим городом России, сразу после Москвы и Петербурга. В 20 она потеряла экономическое значение, но сохранила и даже увеличила культурное. Её возвращение, о котором правда, в России пока предпочитают не говорить, вызвало бы не меньшее, а, возможно, и большее ликование, чем Крымнаш.

Но есть одно «но» - Одесса не собирается возвращаться. Наоборот, она стала первым городом, где местное — причём по большей части русскоязычное — население само остановило расползание «Русского мира» по Юго-Востоку страны. И Путин наверняка хочет реванша за это унизительное поражение от города, на который он так рассчитывал. Страшная трагедия, которая при этом случилась, тоже требует от России мести. Наверняка не радует россиян и то, что именно одесский (и русскоязычный) батальон «Шторм» в августе 2014 года захватил технику и документы тех самых псковских десантников, могилы которых потом нашёл журналист Лев Шлосберг, впервые доказав, что в Украине воюет регулярная российская армия. О том, каким оскорблением Путину стало назначение Саакашвили, можно и не говорить.

По тем же самым причинам Одесса важнейший символ и для Украины. Вместе с Днепропетровском она доказывает, что между украинцами и русскими гражданами страны нет никакого раскола. Что те и другие одинаково любят родину и ненавидят захватчиков. Одесса сегодня - реальное воплощение лозунга «Єдина країна. Единая страна». Если Украина её потеряет, по единству нации будет нанесён очень серьёзный удар.

Из-за всего перечисленного Одесская область является самой важной для Путина целью. Свой следующий после Донбасса удар он должен был нанести здесь, и вряд ли он навсегда отказался от этих планов.

По неприятному совпадению она является и самой привлекательной областью для криминала: три самых крупных в Украине порта, граница с Румынией и дорогущая из-за близости пляжей недвижимость служат отличным магнитом для контрабандистов и рейдеров.

В отличие от жителей Львова, лояльность одесситов Украине не безусловна. При предыдущих градоначальниках — во времена Кучмы, Ющенко и Януковича — в городе процветала коррупция. Его дербанили как хотели и фактически довели до ручки. На новую киевскую власть одесситы осторожно рассчитывают. Они тоже хотят жить в Европе — Одесса, как и Петербург, всегда считала себя европейским городом. Но если и новая власть окажется такой же как старые, и коррупция не уйдёт, а просто сменит имена, город может окончательно разочароваться и перейти на сторону России. А это будет, вероятно, будет означать конец страны в её нынешнем виде.

Поэтому Одесская область — самый проблемный регион страны. Поэтому сюда и назначили «варяга», который доказал, что может запустить реформы и уничтожить коррупцию. От Одессы сейчас очень многое зависит. Донбасс в Украине последние годы ненавидели, даже в русскоязычных областях. К Харькову относились скорее нейтрально. Одессу всегда любили — и русские и украинцы. Русская Украина не пошла за Донбассом и вряд ли пойдёт за Харьковом. За Одессой она вполне может пойти. Причём, как на сближение с Киевом, так и с Москвой.

Варяги

В конце прошлой недели Мария Гайдар чуть было в два хода не уничтожила свои карьерные перспективы на многие годы вперёд.
Первым ходом, она решила пойти в заместители к губернатору Одесской области Михаилу Саакашвили. Многих в Украине это назначение удивило — Мария уже занималась подобной работой в России, в Кировской области, но в отличие от других приглашенных на высокие украинские посты «варягов», никаких особых успехов не показала. Напрашивалось предположение, что Саакашвили выбрал себе помощницу не столько из её профессиональных качеств, сколько чтобы просто позлить российских «патриотов» (спустя пару дней Саакашвили это предположение фактически подтвердил).
Реакция российской стороны превзошла все возможные ожидания: кажется все российские публичные фигуры, хоть каким-то боком относящиеся к власти, включая бывших демократов Никиту Белых и Эллу Панфилову, объявили Гайдар чуть ли не изменницей. Стало ясно, что теперь для Марии, которая до этого ухитрялась поддерживать неплохие отношения с истеблишментом и даже получать государственные гранты, любая дорога назад отрезана.
Вторым ходом Мария отрезала себе дорогу вперёд, трижды, как в библейской притче, отказавшись отвечать на вопрос украинской журналистки «С кем воюет Украина?»
Украинцам очень не понравилось нежелание новой заместительницы губернатора самой проблемной в стране области признавать очевидное. Если среди российских оппозиционных блогеров мнения «уволить Машу» и «оставить Машу в покое» разделились примерно пополам, то среди высказавшихся по этому поводу украинцев защищали её лишь единицы. Подавляющее большинство пишущих украинцев написало, что такой вице-губернатор им не нужен.
К чести Марии Гайдар, она очень быстро сориентировалась в ситуации и вечером того же дня, во время телеинтервью, очень чётко и ясно сказала, что Украина воюет именно с Россией. Последствия скандала удалось нивелировать лишь частично — Саакашвили заявил, что назначил Марии испытательный срок. Но по крайней мере её не уволили, и по тому, как быстро она принимает трудные решения, можно надеяться, что на должности она останется. По крайней мере первое своё испытание, которая она сама себе и создала, Гайдар уже выдержала.
Украинское гражданское общество тоже выдержало очередное испытание. История с Марией Гайдар — лучшее подтверждение тому, что Украину спасут не «незамешанные в коррупции варяги», а сами украинцы. В менеджерах со стороны, особенно на деле доказавших свою компетенцию, нет абсолютно ничего плохого. Пусть их нанимают и дальше. Но сторонние менеджеры не способны вытащить из болота страну, которая сама к этому не готова. Это не получается даже не просто у менеджеров, а и у целой оккупационной администрации, как показал нам недавний пример Ирака. Потому что решения о том, в каком направлении идти стране, всегда в конечном счёте принимает народ, а не политическая верхушка. Он может принимать их по-разному, как действием, так и бездействием. Российский народ предпочитает бездействовать и наблюдать, как страна катится в пропасть. Украинский активно реагирует на то, что ему не нравится, и пока что справляется с тем, чтобы поставить сбившихся с толку политиков, как своих, так и пришлых.
Следующий, возможно, гораздо более сложный экзамен, ожидает украинское гражданское общество в конце недели в Чернигове, где, на довыборах в Верховную раду, оба основных кандидата, представляющих главные украинские политические блоки, похоже, занимаются скупкой избирателей. Если это сойдёт им с рук, украинское гражданское общество этот экзамен провалит.

Мертвый едет на живом

Россия, 2015


Чили, 2009, Photo from antitezo on Flickr (CC BY-NC-SA 2.0)

Сегодня многие публикуют в соцсетях фотографии выброшенных портретов с акции "Бессмертный полк". Я их публиковать не хочу. Во-первых, я не знаю, когда и при каких обстоятельствах эти фотографии были сделаны. Во-вторых, фотографии, на которых эти плакаты не лежат на земле, а движутся над многотысячной толпой по российским улицам, кажутся мне гораздо более точным отображением сегодняшнего состояния российского общества.

Знаете, откуда журналисты недавно закрытого томского телеканала ТВ2, которые в 2012 и придумали акцию "Бессмертный полк", взяли её концепцию? Взяли, возможно, неосознанно, но сходство от этого не менее разительное.

В Чили на годовщину путча 1973 года уже давно проходят акции ¿Dónde están? - Где они? Люди несут к дворцу Ла Монеда портреты родственников, убитых или похищенных режимом Пиночета. Родственники требуют, чтобы убийцы были наказаны, а пропавшие без вести - найдены.

Тысячи фотографий на этих плакатах - это тысячи мертвых людей. Мертвые люди пришли напомнить о себе и потребовать справедливости и возмездия. Выглядит это довольно страшно. Тысячи мертвых, пришедших чего-то требовать от живых. Живым и должно быть страшно - с целью сделать страшно эти демонстрации в Чили и проводят.

В России с 2012 года тоже выводят на улицы тысячи мертвых. Сначала, в Томске, это была просто акция памяти, хотя, на мой взгляд, и не самая удачная - зачем зря тревожить мертвецов и таскать их на демонстрации? Но в этом году, когда патронаж над "Бессмертным полком" взяло на себя правительство, акция приобрела новый смысл. Мертвецы выходят на Тверскую в рамках помпезного официального праздника, с флагами и воздушными шариками, в один день с масштабным показом военной техники, в стране, которая ведёт войну на территории соседней страны. Зачем? Не то, чтобы они, как чилийцы, не могли найти покой в своих могилах, поскольку люди, убившие их, до сих пор не наказаны. Все счеты с убийцами давно сведены. Эти мертвые вышли прогуляться, потому что их позвала милитаристская труба. Они оседлали своих потомков и гонят их на новую войну. Это, по-моему, куда страшнее, чем выброшенные плакаты.

Постгипнотическое внушение

Фото Reuters

Постгипнотическое внушение - инструкции, которые гипнотизер дает своему объекту, перед тем, как вывести его из транса. Обычно такое внушение состоит из двух частей. Первая - установка на хорошее самочувствие. Вторая - установка на амнезию, приказание забыть все, что происходило во время гипнотического сеанса. Гуляющая сегодня по сети статья "Забудьте про 84% большинство" очень похожа на такое внушение, с той только разницей, что забыть предлагается не про то, что уже закончилось, а про то, что происходит непосредственно сейчас и, вероятно, будет происходить ещё достаточно долгое время.
Автор, Александр Шмелев, бывший главный редактор запутинской газеты "Взгляд",  говорит, что на 84% можно не обращать внимания, поскольку его фактически не существует. Аргументирует он это тем, что это пропутинское большинство не ломится на избирательные участки и не выходит на массовые демонстрации в поддержку политики Кремля.
Аргумент этот очень старый. Возникает он регулярно ещё года с 2004, когда рейтинг Путина был сильно ниже. За эти 10 с лишним лет Россия довольно сильно изменилась, и нельзя сказать, чтобы к лучшему. Оппозиция уже не в парламенте, а под домашним арестом, от независимых СМИ остались рожки да ножки, пространство свободы сократилось до крошечного пятачка, а аргумент всё звучит: "Забудьте, нет никакого путинского большинства. Где вы видели запутинские демонстрации? Все заботы уходят, уплывают, улетают… далеко – далеко… Вы абсолютно расслаблены... Вы успокаиваетесь… успокаиваетесь... успокаиваетесь..."

Изгнание из Ада

Капков в капустнике по поводу 25-летия «Табакерки». Фото Евгения Гусева,  photoxpress.ru

Поразительно, насколько много ожесточения, оказывается, может вызывать  у людей глава департамента культуры. Которого, к тому же, ещё 2-3 года назад все обожали. Наглядная иллюстрация к поговорке про любовь и ненависть.

Презумпция виновности

Тело Бориса Немцрва на Большом Москворецком мосту. Фото Мити Алешковского.

Я раз за разом слышу: "Почему вы сразу говорите, что власть виновата? Вы разве не слышали о презумпции невиновности?" Слышали. Презумпция невиновности - правило юридической системы. Следствие собирает доказательства. Прокуратура выносит обвинение. Беспристрастный суд рассматривает его, руководствуясь презумпцией невиновности, и выносит обвинительный приговор только если следствие и прокуратура убедительно докажут вину.

Битва при Марьино

Марьино. Пейзаж перед битвой. Фото из Wikimedia

Антикризисный марш первого марта перенесли в Марьино. Так решила мэрия - а оппозиция согласилась. Теперь все спорят, выходить ли на такой марш, или это стыдно и бесполезно. Варианта по сути три: идти, не идти, идти на несанкционированный митинг в центре. Все три эти варианта для оппозиции проигрышные. И виновата в этом она сама.

Русский шенген

Для Украины главный смысл Минских переговоров заключался в восстановлении контроля над границей, через которую Россия поставляет в Донбасс оружие и солдат. Если верить Кремлю, то пункт о границе в достигнутом соглашении сформулирован следующим образом:

Страшные тыщи

"She'd been rooms away from the worst part of the explosion", - Донна Тартт в оригинале.
"Она была в тыще залов от самых сильных разрушений", - она же в русском переводе.
В тыще. Тыщ-тыщ.
Довлатов, написав ради красного словца, что романы Воннегута страшно проигрывают в оригинале, оказал русскому читателю медвежью услугу. Фраза так понравилась, что стала концепцией. С тех пор я регулярно встречаю, даже в толстых журналах, черным по белому напечатанные заявления, что та или иная классика иностранной литературы - "Швейк", например - в оригинале сильно проигрывает своему русскому переводу. А если уж проигрывает классика, то что говорить о книжках меньшего ранга.

Можно не стараться

Новости сегодня порадовали заголовком "Ощущение россиянами своей свободы достигло исторического максимума". По данным Левада-центра 69% респондентов ответили "да" на вопрос "Чувствуете ли вы себя в нашем обществе свободным человеком?" Это максимальная цифра за все время проведения таких опросов - что приводит многих комментаторов в печальное недоумение.

Результаты опроса вообще на первый взгляд кажутся очень странными. Хотя подавляющее большинство чувствует себя свободными, только 22% считают, что они оказывают хоть какое-то влияние на политическую и экономическую жизнь в России. Как же так?

Когда говорят пушки, рубль дешевеет

Про курс рубля, нефть инфляцию и вообще все сразу - важно понимать, что любая цена - валюты, нефти, мяса, молока и так далее - в первую очередь отражение наших представлений о будущем. Если будущее представляется мрачным, нефть и рубль будут дешеветь, а валюта и продукты - дорожать, независимо ни от каких заседаний ОПЕК и валютных интервенций Центробанка. Если же будущее представляется светлым, то нефть будет расти, а рубль укрепляться безо всякого вмешательства российского или мирового правительства.

Речь, разумеется, не об аутотренинге — если в позу лотоса, закрыть глаза и много раз повторить «молоко дешевеет», заметного эффекта, скорее всего, не будут. Речь о преобладающих ожиданиях участников рынка, продавцов и покупателей. То есть, большинства населения.

Дети, таджики и политика

Доктор Лиза. Фото из Википедии, автор - Митя Алешковский.

История с доктором Лизой - это типичное "второй раз на те же грабли". Сначала сотворили себе кумира из просто хорошего человека, потом жутко разочаровались, когда человек оказался не полностью идеальным. Правда, Хаматову посчитали заложником, а Глинку - предателем, но это технические детали, суть та же.

Голландское письмо

По поводу письма с извинениями Путину от имени голландцев, якобы написанного известным голландским профессором. Мне надоели все эти споры, фейк это или не фейк, поэтому я просто написал профессору имейл, задав ему простой вопрос - писал он это письмо или нет (как по-моему уже давным давно должны были сделать другие журналисты). Ниже - ответ. Dear Sir or Madam, Thanks for your message, The open letter to president Putin was written by the editors of a Dutch magazine called De Ommekeer. They added to the letter a reference to a public lecture on the Internet that I held for the University of the Netherlands. In the lecture I argue that we should be very cautious and critical when judging truth and deception in the daily provision of global news in the media. Several bloggers and web site editors took this to mean that I wrote the letter and forwarded it with my name as the author. I share the sentiments expressed in the letter about the –often – less than reliable ways the news media report about events in the world. In many cases the pressure to report is so strong that conclusions are drawn much too early. I do indeed wish that journalists (my old profession) would be more prudent in their work and would more often say “I have no idea about what precisely happened” before suggesting that they bring us the full story. Journalists are -by and large- easy victims for the world’s propagandists and “spindoctors” . All presidents around the world (whether they are called Obama or Putin) use “perception managers” to make us believe their interpretation of reality. Writing open letters to them does not change this. What helps is if we mobilize a critical mass of media users around the globe: people that ask “but is it true?”. If the letter that I did NOT write contributes to this movement something good came out of a very unfortunate process. With my cordial greetings, Prof. Dr Cees Hamelink , professor emeritus global communication, University of Amsterdam