(написано для InLiberty)
В последнее время, заходя в социальные сети или на новостные сайты, я
постоянно вижу петиции к властям. Большей частью к своим, изредка – к
иностранным. Петиция депутатам, чтобы не запрещали усыновление. Петиция
президенту, чтобы распустил думу. Президенту и депутатам о том, чтобы
запретили забирать детей из семьи. Американцам, чтобы не пускали к себе
нашего президента и депутатов. Петиция, требующая завести уголовное дело
против рабовладельцев. Петиция за принятие закона о защите животных.
Петиция за отмену закона о запрете пропаганды гомосексуализма. Петиция,
петиция, петиция. Не проходит и недели, чтобы мне не предложили
что-нибудь подписать. И, конечно, не только мне - эти письма собирают
тысячи, десятки тысяч, иногда сотни тысяч подписей.
Такие петиции – не только российский феномен. В Европе и Америке они
тоже весьма популярны. Например, в последнее время на Западе собирали
подписи против атомной энергии или договора ACTA, ужесточающего
наказание за нарушение копирайта, и собрали довольно, однако до самых
массовых российских кампаний им было всё равно далеко. Тем не менее,
многие западные петиции своей цели достигли. ACTA была отвергнута
Европарламентом, немецкое правительство заявило о закрытии атомных
электростанций… Из громких российских писем властям цели не достигло ни
одно. И это вполне логично. Другого результата у них в нынешней
общественно-политической ситуации в России и быть не могло.
Дело в том, что в демократических странах петиции служат для обратной
связи властей с избирателями. Власть в демократической стране служит не
хозяином, а, так сказать, управляющим в поместье, где хозяином являются
граждане.
Как и всякая другая метафора, эта, конечно, страдает односторонностью.
Отличий достаточно. Например, в некоторых случаях власти могут разогнать
недовольных граждан дубинками, а управляющий хозяина – никогда. Власти
сами назначают себе содержание, а управляющему содержание назначает
хозяин. Власти могут, не спросив избирателя, продать часть его
собственности, а управляющий – нет. И так далее. Но в целом отношения
между сторонами похожи. Одни нанимают других, чтобы те управляли их
имуществом и руководили остальными слугами (или службами). Правда, ещё
одним отличием является и то, что хозяин поместья может выгнать
нерадивого или проворовавшегося управляющего в любой момент, а граждане
правительство – только раз в четыре года. Именно для такого случая и
существуют петиции. С их помощью хозяева, в промежутках между выборами,
дают понять управляющему, что они недовольны его деятельностью и готовы
на следующем голосовании отправить его в отставку.
Понятно, что и здесь всё несколько сложнее, и петиции используются для
мобилизации определённых политических и общественных групп в
политической борьбе. Но в общем случае петиция - в демократической
стране - является аналогом записки, которую хозяин оставляет в кабинете:
«Джон, если я снова замечу, что Вы пьёте мой коньяк и курите мои
сигары, я выставлю Вас за дверь без рекомендательного письма».
Работает такая записка, разумеется, только в странах, где граждане
действительно могут сменить власть. В диктатурах и имитационных
демократиях подобное невозможно. Как только власть получает ничем не
ограниченную возможность разгонять граждан дубинками, уволить её
становится невозможно, и на любые требования граждан она может не
обращать никакого внимания. И не обращает – у её представителей
появляются гораздо более интересные и важные дела, чем реагировать на
петиции. Единственный тип петиции, который имеет в данной ситуации шансы
быть услышанным – это не требования об отмене законов, а униженные
просьбы к большим о малом. Вроде письма президенту от обитателей деревни
Новые Грязи о замене проводки в сельском клубе. Но такие письма лучше
не называть иностранным словом «петиция» . Оно им не идёт. Петиция –
это, например, Magna Carta. А письма о замене проводки лучше называть старинным русским словом «челобитная».
Есть в России, конечно, и другой традиционный жанр – когда власть,
готовясь потуже затянуть гайки, через подставных лиц организует петиции с
требованиями что-нибудь запретить, искоренить и беспощадно наказать. У
этого жанра тоже есть своё, не такое древнее, но тоже хорошо
укоренившееся название – «письма трудящихся».
Петиции, которые массово появляются в интернете в последние месяцы, не
относятся ни к челобитным, ни к письмам трудящихся. Это типичные
требования, вроде тех, которые выставили королю в XII веке английские
бароны, захватив Лондон. Российская оппозиция свою прошлогоднюю «битву
за Москву» проиграла и до сих пор не может оправиться от этого
поражения. Шансы на то, что её требования будут удовлетворены, являются в
нынешней ситуации ничтожными. Тем не менее люди упорно продолжают
писать президенту и думе, сами уже не веря в эффективность этих писем.
Они самым решительным тоном требуют перемен, сообщая властям о том, что
«собираются подписи, кипит возмущение, люди готовы выходить на митинги».
Первые две части этого утверждения, несомненно, справедливы. А вот о
третьей такого не скажешь. Судя по последним месяцам, мало кто нынче
готов выходить на митинги. Это понятно – в последнее время, выходя на
митинг, человек рискует получить не просто дубинкой по голове, как это
было всего год назад, а реальный тюремный срок. Для того чтобы в такой
ситуации действительно идти протестовать и рисковать свободой, градус
возмущения должен быть очень и очень высоким. Значительно выше, чем
сейчас. Но без митингов, которые рискуют перерасти в так называемые
народные волнения, власти совершенно не интересно читать подобные
письма.
Тем не менее, возмущение действительно кипит и пытается найти выход.
Простое обсуждение возмутительных действий власти в Фейсбуке такого
выхода не даёт. Совесть, которая помнит, что её обладатель ещё весной
ходил на Сахарова и требовал перемен на улице, а не на бумаге, теребит и
понукает сделать хоть что-то. И чтобы как-то унять эту совесть, человек
пишет письмо. Формально – президенту. А на самом деле – в большой
коллективный стол. Чтобы доказать хотя бы самому себе, что он не сдался и
не смирился.
Но писать письма, которые никто кроме тебя не читает – тоскливое
занятие, которое быстро приедается. К тому же сознавать, что адресат –
пусть даже и формальный – тебя игнорирует, всегда неприятно. Поэтому,
когда адресат не отвечает на письма, людям обычно остаётся одно из двух.
Либо позвонить адресату в дверь, чтобы уже наконец поговорить с ним
лично, либо махнуть рукой и постараться, насколько возможно, о нём
забыть. Либо одно, либо другое, в конце концов, обязательно произойдёт.
