(написано для InLiberty)
Ученые-политологи
уже примерно лет пятьдесят не питают особых иллюзий по отношению к демократии, по
крайней мере в ее нынешнем подобии. Большинство из них вполне буквально
воспринимает знаменитый бонмот Черчилля про демократию как наихудшую форму
правления за исключением всех остальных, опробованных человечеством. И одним из
главных недостатков этой формы правления является то, что она не соответствует
своему названию. Современная представительная демократия не является властью народа
или даже властью большинства. Это власть так называемых interest groups (политологический термин, для
которого в русском языке пока что так и не появилось устойчивого названия).
Interest group — неформальное объединение физических либо юридических
лиц, озабоченных
некоторой особой, важной только для них, проблемой и пытающихся решить
эту
проблему с помощью государственных механизмов, обычно за счет других
физических
и юридических лиц. Иными словами, пытающихся получить для себя выгоды и
преференции. Эти группы и их интересы могут быть самыми разными.
Например,
нефтяное лобби может добиваться снижения требований к чистоте воздуха. А
экологическое лобби — государственного дотирования убыточных
производителей
солнечной и ветряной энергии. Финансовое лобби — бюджетной поддержки
крупных
банков, чтобы не нести тяжелые последствия собственной некомпетентности.
А
профсоюзное — усложнения найма и увольнения рабочих, чтобы устранить
конкуренцию за свои насиженные рабочие места. Промышленное лобби требует
высоких
пошлин, чтобы потребители не предпочли его продукции импортные аналоги.
Аграрное — масштабных госзакупок, чтобы сельхозпроизводителям не
пришлось бороться за
покупателя и снижать цены.
К сожалению, в
этой борьбе почти не остается места для так называемого обычного человека.
Того, который работает, кормит семью и хочет, главным образом, чтобы ему не
мешали. Не то чтобы политики в современных демократиях совсем уж не уделяли ему
внимания, просто этого внимания уделяется непропорционально мало. Происходит это
по трем взаимосвязанным причинам.
Во-первых, все политики
дают одни и те же, часто плохо сочетающиеся обещания: снижение налогов и
увеличение социальных программ, снижение безработицы и повышение
минимальных
зарплат, борьба с бюрократией и строгий учет и контроль. Короче говоря,
за все хорошее и против всего плохого. Политику трудно придумать что-то
такое, чего
уже не обещают большинству все остальные. Гораздо легче, помимо
стандартного
набора предвыборной демагогии, пообещать что-то очень конкретное группе,
которую
только это и интересует. Экологам — прищучить нефтяников.
Нефтяникам — утихомирить экологов. ЛГБТ-активистам — разрешить однополые
браки. Религиозным
консерваторам — запретить однополые браки. Главное — правильно выбрать,
кого
«окучивать». Возможно, так не привлечешь
очень много дополнительных голосов, но и тех, которые привлечешь,
особенно в
сочетании с щедрыми пожертвованиями на предвыборную кампанию, может
оказаться
вполне достаточно, чтобы обеспечить перевес над соперником.
Во-вторых, большие
аморфные группы довольно трудно мобилизовать. У «обычного человека» нет главной
темы, определяющей всю его жизнь. У него много разных забот и проблем, каждая
из которых в отдельности вряд ли стоит того, чтобы тратить свое время или
деньги на участие в чьей-то избирательной кампании. Даже заставить его прийти
на выборы и то не просто. Мобилизовать компактную,
хорошо организованную группу с конкретным и четким интересом проще хотя бы
потому, что она уже компактная и организованная.
И, наконец, в-третьих,
реально улучшить жизнь большинства совсем непросто. Чтобы резко снизить налоги,
или сильно улучшить качество бесплатной медицины, или заметно сократить
бюрократию, требуется прикладывать огромные усилия. Делить государственный
пирог, раздавая привилегии, несравнимо легче и приятней.
Поэтому даже те
политические меры, которые, казалось бы, направлены на улучшение жизни
населения, часто имеют совсем другую мотивацию. Чтобы в ней разобраться,
достаточно вычислить, кому это выгодно, — как в детективном романе. С
рекламой пива, например,
борется водочное лобби. С курением — страховые компании, снижая таким
образом
свои затраты на лечение курильщиков. Запрет на продажу сырого молока
вызван не
заботой об общественном здоровье, а усилиями крупных производителей
молочной
продукции, желающих избавиться от конкуренции мелких фермеров.
Увеличение
обязательного капитала банков вводится тоже не для защиты вкладчиков, а
для
защиты крупного капитала от более мелких конкурентов. Так что последняя
модель
демократии — не власть большинства при учете интересов меньшинств, как
многие
думают, но власть узко-ориентированных и хорошо организованных
меньшинств при
учете интересов большинства.
Следует ли из
всего этого, что авторитаризм лучше демократии? Конечно, нет. Демократия плоха,
но альтернативы, увы, еще хуже. Если при демократии интересы большинства все же
как-то учитываются — правительство, совсем уж плюющее на свои обязательства
перед населением, не имеет шансов удержаться у власти — то автократов народ по
большей не интересует вовсе. Их, конечно, тоже может смести волной народного
гнева, но для бунта необходимо значительно большее недовольство народа, чем для
обычного протестного голосования. К тому же, interest groups существуют и при авторитарных режимах. Просто они обретаются
не вне правящей верхушки, а внутри ее. Так и в СССР были группировки, борющиеся
друг с другом за ресурсы и преференции — КГБ и армия, ВПК и агропром, и т.д. и
т.п.
В СССР был
тоталитарный режим; в таких чужих к пирогу не допускают. Но если режим не
тоталитарный, а просто авторитарный, сторонние группы могут получить свою долю
пирога (хотя, конечно, делить этот пирог им никто не позволит). Для этого
нужно, чтобы группа стала потенциальной угрозой режиму. Это и случилось осенью
2011-го.
Тех, кто вышел тогда на улицы, было слишком мало, чтобы поменять политическую систему России.
Но вполне достаточно, чтобы власть их заметила. И, во избежание дальнейших
проблем, немного прислушаться к их
интересам. Это было тем более просто сделать, что большинство из демонстрантов
принадлежали к довольно четко ограниченной группе — той, что назвали потом
«креативным классом».
Разумеется,
власть не собиралась выполнять их реальные требования — разрешить политическую
конкуренцию, проводить настоящие выборы, реформировать полицию и суды. Власть
просто не могла на это пойти — это означало бы, по сути, демонтаж существующей
системы. Поэтому она дала креативному классу то, что она могла ему дать; то,
чего, по ее мнению, креативный класс хотел не на словах, а на деле: велодорожки.
Еще совсем
недавно оппозиции недвусмысленно сообщали, что она живет «не в Европе, а в жопе»
(автор этого меткого
афоризма, кстати, до сих пор работает заместителем мэра Москвы). Но теперь концепция переменилась. Нынешнее
руководство города изо всех сил и в меру умений пытается сделать креативному
классу Европу. И происходит это потому, что креативный класс показал себя
довольно компактной и сплоченной группой, готовой отстаивать собственные
интересы. Власти сочли, резонно ли, нет ли, что озвученные требования
креативного класса, т.е. настоящая демократия, — не более, чем средство, а
реальной его целью является приближение собственной среды обитания к западным
стандартам. И решили дать этой группе то, чего она хочет «на самом деле».
Это, несомненно,
большая победа оппозиции. Безо всякой иронии. Кажется, впервые за последние
годы люди, вышедшие на улицы, заставили власти что-то для себя сделать. Пусть
даже и не то, что они требовали.
Именно поэтому
важно не останавливаться. Важно продолжать напоминать властям о своем
существовании и демонстрировать сплоченность. Ходить на демонстрации и ходить
на выборы, если на этих выборах присутствует действительно независимый
кандидат, не окармливаемый из АП. Потому что даже если этот кандидат не
выиграет, а наберет, скажем, 10%, это будет значить, что группа жива и
мобилизована. И что с ней надо считаться. Возможно, все эти выборы и
демонстрации не принесут чаемых свободы и справедливости. Но без них не будет
не только свободы. Не будет даже и того подобия Европы, которое строит московская
мэрия. Потому что Европу дают только тем, кто не слушался старших. А тех, кто
хорошо себя вел, отправляют в ж...
